Рассказ-быль И. Окстона
Вокруг Света 1929 №18Россонь (Река в Кингиссепском уезде, впадает в Нарову) - река тихая, неприметная.
Голубою жилкой вьётся она среди сонных сырых зеленей. Идёт от Россони крепкий дух тины и мокнущей древесины,- издавна плывут но ней плоты, такие же ленивые и сонные, как сама река.
Рыболов, приютившийся где-нибудь в кустах ольхи или под обрывом песчаного берега, загипнотизированный изумительной тишиной и зеркальным блеском почти неподвижной воды, скоро начинает клевать несом. В последнее время-это обычный здесь "клев". Но лет двадцать назад удильщику дремать было некогда: почти ежеминутно поплавок начинал свой восхитительный танец, радующий сердце рыболова и далеко отгоняющий сон и скуку. Ловились приличные окуни, нередко угри, и уж обязательно надоедали своей жадностью ерши.
Был тихий полдень второй половины июля, когда я и мой спутник, облюбовавшие для ужения "гонку" леса, причаленную к берегу, смотали удочки и занялись на берегу чаепитием. Из находящейся в конце плота будки (по-местному - харчевни) доносился храп старого караульщика. Это были единственные звуки, нарушавшие очарование полуденной знойной тишины.
- А крепко спит, старый хрыч, - заметил мой спутник, добродушный крестьянский парень Андрей. - Небось теперь разучился спать по ночам.
Я взглянул на Андрея вопросительно.
- Пугнули его раз здорово. Узнал приказчик, что Макар по ночам спит, и решил его проучить. Отхватил с рабочими добрую половину гонки и загнал её на другой берег. А утром старика к выговору и штрафу. С той поры у него пропал аппетит на ночной сон. А саркульский караульщик, - продолжал Андрей, - тот наполовину разума лишился, так хорошо его пугнули.
- Что же с ним сделали?
-Ночью, когда он спал, деревенские ребята подкрались к будке с кольями в руках и начали изо всей силы барабанить кольями в стену. Караульщик, что очумелый, выскочил из будки и - бултых в воду! Доплыл до противоположного берега и спрятался в кустах. С той поры у него руки и ноги дрожат. Вот как напугали!
- А зачем так созорничали?
- Ну, для потехи... А раз ты караульщик - не спи!
Я скользнул взором по раскалённому диску солнца.
- Наверно уже двенадцать. Пора двигаться к Фитинке, - заметил я.
Там мы должны были сесть на маленький пассажирский пароходик, отправляющийся в лужское устье.
Но случайно брошенный взгляд в даль заставил меня встрепенуться: я увидел пароходную трубу, возвышающеюся над тростником.
- Опоздали, - сказал я упавшим голосом. - Пароход уже идёт.
- Может не этот, - попытался обнадёжить меня Андрей.
Труба исчезла за береговой порослью, потом вынырнула вновь. Но теперь рядом с ней колыхался прус, чуть-чуть надутый слабым ветерком.
Мы заинтересовались судном. Оно медленно подвигалось в нашу сторону. Вскоре мы различили вместительную каюту, благодаря которой судно походило на маленький плавучий домик.
Судно походило на маленький плавучий домик.
Андрей что-то промычал в удивлении, не отрывая глаз от парохода-загадки. Странного вида пароход пришвартовался к плоту по соседству с нами, и я приблизился к нему для более подробного осмотра. Корпус парохода, выкрашенный в два цвета, был покрыт деревянной дранью. С парохода сошли на берег двое молодых людей, а на палубе остался старик, с которым я и вступил в беседу.
- В первый раз вижу такое необыкновенное судно, - заметил я.
- Да, оно мало похоже на плавающие здесь корабли, - ответил старик с улыбкой.
- Скажите, оно может передвигаться также силою пара?
- Увы... Мы мечтали снабдить его маленьким мотором, ко на это не хватило средств. А труба поставлена только для вида. Впрочем, она также выводит наружу копоть от керосинки, когда мы поджариваем рыбу или греем чай.
Старик позволил мне заглянуть во внутрь судна, и я был удивлен новым открытием: корпус "парохода" оказался бутафорским, он только прикрывал две крупные рыбачьи лодки, скреплённые одна с другой; на лодках был воздвигнут лёгкий дощатый домик в 3 метра длины, 2-ширины и 2-высоты, считая от помоста. Домик был уютно обставлен: здесь были два маленьких столика, несколько венских стульев, три обитые клеёнкой кушетки, этажерки с книгами; стены были украшены фотографиями и т.д. В помосте, покрывавшем лодки и представлявшем одновременно палубу и пол этого уютного жилища, было четыре люка, по два над каждой лодкой.
- Там, в трюмах, складывается посуда, хранится провизия, рыболовные принадлежности и так далее, - пояснил мне старик.
- Вы сами построили этот корабль? И для какой цели?
- Этот кораблик - не более, как наша пловучая дача, - был ответ старика. - Идея построить дачу, которая могла бы менять свое местоположение, пришла в голову моему старшему сыну, большему любителю реки, как, впрочем, и все мы. Для осуществления этой идеи мы купили две прочные рыбачьи лодки и необходимое количество досок. Чтобы домик имел более приличный и внушительный вид, мы включили его в "оправу", представляющую подобие судна. Экономии ради, мы сделали корпус этого судна из старых жердей и покрыли дранками, которые сняли с крыши предназначенного на слом сарая. Мы не боимся, что корпус даст трещину, - ведь на воде держит нас не он, а лодки.
Разбуженный шумом на плоту караульщик выполз из убежища и молча принялся рассматривать необычайный корабль.
- Нешто из-за границы? - прошамкал он, не задумываясь над тем, как такое суденышко могло переплыть море...
Так как у меня у самого возникла мысль устроить при случае такую же плавучую базу для летней жизни, то я поинтересовался узнать во что обошлось устройство этого "сверх-корабля". Вот цифры, занесённые мною в записную книжку (1910 г.): 2 лодки по 60 руб., доски для домика 50 руб., лучина и жерди 9 руб., гвозди, проволока, стекло, краска и пр.- 10 руб. 50 коп., итого 189 р. 50 к.
лд - лодки, к - корпус-оправа, лк - люк в помосте, м-мачта. Заштрихована палуба - пол дома.
Теперь, спустя два десятка лет, я слышал такой разговор в Москве:
- Почему мы не строим плавучих дач? Можно было бы приспособить для этого баржи или соединить вместе большие лодки. Хорошо бы летом поселиться в такой даче и кочевать по Москва-реке... Говорят, у китайцев, где густое население, есть плавающие дома (сампанги). Не мешало бы и нам завести у себя эти штучки!..